Все это трескучее торжество отзывалось на половине Раисы Павловны похоронными звуками. Сама она, одетая в
белый пеньюар с бесчисленными прошивками, лежала на кушетке с таким истомленным видом, точно только сейчас перенесла самую жестокую операцию и еще не успела хорошенько проснуться после хлороформирования. «Галки» сидели тут же и тревожно прислушивались к доносившимся с улицы крикам, звукам музыки и треску ракет.
Спустя несколько недель после свадьбы Глафира Львовна, цветущая, как развернувшийся кактус, в
белом пеньюаре, обшитом широкими кружевами, наливала утром чай; супруг ее, в позолоченном халате из тармаламы и с огромным янтарем в зубах, лежал на кушетке и думал, какую заказать коляску к Святой: желтую или синюю, хорошо бы желтую, однако и синюю недурно.
Не успел он взяться за ручку, как дверь сама отворилась и ему предстала Дорушка, в
белом пеньюаре и в больших теплых вязаных сапогах. В одной руке она держала свечку, а другою опиралась на палочку.
Истомин подошел к двери Маниной комнаты и остановился. Дверь была отворена и позволяла видеть всю внутренность покоя. Комната была в своем обыкновенном порядке: все было в ней безукоризненно чисто, и заходившее солнце тепло освещало ее сквозь опущенные белые шторы. Маня, в
белом пеньюаре, с очень коротко остриженными волосами на голове, сидела на своей постели и смотрела себе на руки.
Надевался обыкновенно
белый пеньюар, вышитый или с кружевами, на шелковом цветном чехле, затем пышный чепчик с бантами, шелковые чулки, непременно телесного цвета, и белые башмаки с лентами, которые завязывались, а бантики тщательно расправлялись, как будто бы графиня ехала на какой-нибудь бал.
Неточные совпадения
За дверями гостиной послышались легкие шаги, и в залу вошла Зинаида Егоровна. Она была в
белом утреннем
пеньюаре, и ее роскошная, густая коса красиво покоилась в синелевой сетке, а всегда бледное, болезненно прозрачное лицо казалось еще бледнее и прозрачнее от лежавшего на нем следа бессонной ночи. Зинаида Егоровна была очень эффектна: точно средневековая, рыцарственная дама, мечтающая о своем далеком рыцаре.
В его первой комнате быстро мелькнула
белая фигура. Долинский приподнялся на локоть. Что это такое? Спрашивал он себя, не зная, что подумать. На пороге его спальни показалась Анна Михайловна. Она была в
белом ночном
пеньюаре, но голова ее еще не была убрана по ночному. При первом взгляде на ее лицо видно было, что она находится в сильнейшем волнении, с которым никак не может справиться.
И быстрым движением руки она отстегнула ворот кашемирового
пеньюара и, близко наклонясь над Хвалынцевым, обнажила пред ним часть груди и все свое левое, удивительно созданное,
белое плечо.
Половина портьеры распахнулась, и она выскочила в батистовом
пеньюаре, с помятой прической. Она показалась ему выше ростом и втрое полнее.
Белая шея и пухлые руки промелькнули перед ним, и он еще невзвиделся, как эти пухлые руки очутились на его плечах.
Через пять минут она входила вслед за Бертой в обширную и высокую комнату, обставленную ясеневыми шкапами, между которыми помещались полки, выкрашенные
белой масляной краской, покрытые картонками всяких размеров и форм, синими,
белыми, красными. В гардеробной стоял чистый, свежий воздух и пахло слегка мускусом. У окон, справа от входа, на особых подставках развешаны были
пеньюары и юбки и имелось приспособление для глажения мелких вещей. Все дышало большим порядком.
И теперь, когда ей было уже более тридцати лет, такая же красивая, видная, как прежде, в широком
пеньюаре, с полными,
белыми руками, она думала только о муже и о своих двух девочках, и у нее было такое выражение, что хотя вот она говорит и улыбается, но всё же она себе на уме, всё же она на страже своей любви и своих прав на эту любовь и всякую минуту готова броситься на врага, который захотел бы отнять у нее мужа и детей.
Она была одета в бархатный черный
пеньюар, тяжелые шнурки
белого цвета стягивали ее талию, руки, плечи и шея были открыты.
Оставив его в гостиной, Тамара Викентьевна вернулась туда минут через десять в
белом кружевном
пеньюаре, сквозь тонкую ткань которого просвечивало ее атласное розовое тело, и, подвинув скамейку к креслу, на котором он сидел, села у его ног.